ТУТА ГЛИНА, ТУТА ГРЯЗЬ, ТУТ И КАМУШКУ УПАСТЬ

ТУТА ГЛИНА, ТУТА ГРЯЗЬ, ТУТ И КАМУШКУ УПАСТЬ

 

   И камень упал. Вернее был заботливо положен. Где он тот, не отвергнутый строителями камень, главою какого угла стал? – мы вряд ли узнаем.

   Строительное копошение началось в феврале 1952 года, когда на поле в мелком хмызнике, да в увалах снежных пришли люди, и стало поле «Стройучастком ГРЭС Сафоновского ДСУ №3». На месте, где сейчас находится здание бывшего ДК Котельщик, расчистили площадку и воткнули посередь неё железную будку. Это была и бытовка, и контора, и склад инструментов, и, почитай – Детинец Гресовский.  Своего транспорта на участке ещё не было, поэтому обошлись живым тяглом – в соседнем колхозе «увели» бычка, на котором Мария Яковлева и Мария Шемардова привезли первую бочку воды для раствора.

   До постройки бараков жили кто где. Кто в ближайших деревнях на постое, кто в Дорогобуже, некоторые и в Сафонове. На стройплощадку добирались пешком или, если повезёт, на попутной машине. По зиме – на лыжах.

   Кстати слово барак итальянского происхождения и означает хижину. Вот гресовская первохижина и стала для автора камнем преткновения.  Документов у нас имеется три. «Первое упоминание в летописи» – начало 1953 года. И дата, какая – Рождество! Первое гресовское Рождество!

   Решение № 6 Исполнительного комитета Дорогобужского районного Совета депутатов трудящихся от 8 января 1953 г.

   Об утверждении актов приёмочной комиссии о приёме жилых домов №№ 2, 4, 6, 7 и 10 на посёлке Дорогобужской ГРЭС.

   В соответствии с Постановлением Совета Министров РСФСР от 7 сентября 1946 г. – "О порядке приёмки в эксплуатацию законченных строительством зданий и сооружений жилищного и гражданского назначения в городах, рабочих и курортных посёлках РСФСР", Исполком Райсовета депутатов трудящихся – РЕШИЛ:

   1. Акты приёмочной комиссии о приёмке жилых домов типа ДЩ-51 за № 2, 4, 6, 7 и 10 утвердить и выдать дирекции Дорогобужской ГРЭС разрешение на ввод в эксплуатацию жилых домов № 2, 6, 7 и 10

   2. Предложить нач. ДСУ-3 тов. Чернову в недельный срок устранить недоделки в доме № 4 (оборудование печей печными приборами, подтопочными листами, подшивку дверных ручек и т.д.) после чего выдать дирекции ГРЭС разрешение на эксплуатацию дома № 4.

   ДЩ-51, надо полагать – дом щитовой. 51 – наверное, количество жильцов, которых можно втиснуть в теремок при неуплотнённом заселении, или год разработки проекта. Упоминания о ДЩ-51 и ДЩ-49 есть и в летописях других городов и посёлков Советского Союза. Сооружались как временное жильё, когда надо было быстро и недорого слепить что-то похожее на дом, который потом и покинуть не жалко. А там – хоть огнём гори, хоть плешь его ешь!..

     По воспоминаниям гресовцев  и из газетных публикаций известно, что и в 1952 году в бараках люди жили, а номера домов указанные в документе, может быть, предполагаемая нумерация будущей улицы Строителей?

   Второй документ – «История строительства Дорогобужской ГРЭС по воспоминаниям первых рабочих-строителей: Смольчаковой Надежды Васильевны, Фёдорова Ивана Алексеевича и Курзановой Веры Васильевны». Сие архивное дело за нумером 304/717 Смоленского областного краеведческого музея, датированное 1957 годом, написано по принципу тут помню, тут не помню, и нам надо это учитывать. Свидетели по делу показывают, что первым был заложен барак № 8, затем № 9 и № 4 на улице Строителей, а к сентябрю построен барак № 6.

   Но в 1952 году ещё не было улицы Строителей. Ничего не было: «восемь улиц – один дом».

   По воспоминаниям прораба Ивана Андреевича Левченкова первый построенный «жилой дом» – барак №7. Второй – №5.  

   Александр Иванович Луценко считает, что первый барак  – № 10, а второй – №6. Он же утверждает, что в то время не могло быть никаких бараков на улице Строителей, так как улицы этой не было, а был «посёлок ГРЭС» или «жилая площадка ГРЭС». Это опосля увязали номера бараков с уличными номерами.

   Ну, никак у нас не сходятся в масть карты-крести и бубны-козыри!

Свидетели в целом противоречат друг другу и документу, хотя некоторые номера совпадают: №№ 4, 6, 7 и 10. Но нигде более двух раз. Вот такая гресовская арифметика.

   Впрочем, если поразмыслить арифметика несложная: какой-то барак начали строить первым, но жить могли в другом, тоже не достроенном, но более приспособленном. Может в нём печку раньше поставили или крыши кусок успели до дождей покрыть. Так что над вопросом кто первый, кто второй гресовцы не задумывались, а разумно действовали по обстоятельствам.

   Да разве так уж важно, какой номер имела первохижина Греса. Что о ней долго говорить, будто она – вся себе красавица – на свет сама явилась. Люди её построили. Какую-никакую, корявую, худую, кривую, щелястую, а построили. И радовались. И не считали суетой дело рук своих.

    Доступные нам документы сохранили не много имен гресовцев, пришедших зимой 1952 года на поле голое, чтобы дать жизнь поселку. Было бы несправедливо не назвать всех февральских первопроходцев. Кроме тех о ком мы упомянули выше, стройку начинали:

Елена Замотаева

Иван Ильенков

Николай Копранов

Василий Коротченков

Фёдор Михайлов

Антонина Моисеева

Ефим Моисеев

Лидия Моисеева

Николай Моисеев

Григорий Савченков

Владимир Сиваков

Николай Фильгин

Алексеей Шарапов

   В следующем документе мы уже видим не арифметику, а высшую гресовскую математику, и даже нечто похожее на криптографию.

   РЕШЕНИЕ №508

   Исполнительного комитета Дорогобужского райсовета депутатов трудящихся от 17 ноября 1953 года.

   Об утверждении актов приёмочной комиссии о приёмке и выдаче разрешения на ввод в эксплоатацию жилых домов на жилой площадке ГРЭС.

   В соответствии с постановлением Совета Министров РСФСР от 7 сентября 1946 года, о порядке приёмки в эксплоатацию законченных строительством зданий и сооружений жилищного и гражданского назначения в городах, рабочих и курортных посёлках РСФСР, Исполком Райсовета депутатов трудящихся - р е ш и л:

1.     Акты приёмочной комиссии о приёмке жилых домов типа:

 З-Щ-7 №№ 98/95, 13/91, 99/96, 9/94, 10/93, 11/92;

    Д-Щ-51 №№ 44/9, 8/43;

   Ф-Д-11 А-Л №№ 96/98, 97/99;

   Ф-Д-249-С №№ 90/103, 91/102;

   Ф-Д-140 № 95/107

    утвердить.

   При устранении нижеперечисленных недоделок в строительстве выдать дирекции Дорогобужской ГРЭС разрешение на ввод в эксплоатацию указанных домов.

   2. Предложить нач. СУ-5 тов. Белову в 10-ти дневный срок устранить недоделки в домах №№ 98/95, 99/96, 13/91, 9/94, 10/93, 11/92, 44/9, 8/43:

   а/ закончить окраску деревянных полов, коридоров и отдельных комнат;

   б/ привести в порядок всю электропроводку;

   в/ закончить обмазку фальцев всех оконных переплётов;

   г/ привести в порядок печи, расшить трещины и местами оштукатурить;

   д/ навесить наружные двери;

   ж/ произвести замену стёкол в оконных переплётах.

   3. В доме № 92 типа З-Щ-7 оштукатурить дымовые трубы выходящие за поверхность чердачного перекрытия.

   4. В домах №№ 96 и 95 убрать все приделанные временные плитки к постоянным комнатным печам.

   Итого 13 жилых домов. Таким образом, к ноябрю 1953 на Гресе насчитывалось, по меньшей мере, 18 официально «введённых в эксплоатацию жилых домов».

   На вопрос, что есть Ф-Д-11, Ф-Д-140, Ф-Д-249, автор ответа не нашёл. Не помогли ни Гугль, ни Яндекс. Название З-Щ-7 встречается в некоторых документах Госстроя, как типовое жилое строение, но тоже без пояснений и рисунков. Остается только гадать: здание щитовое, фанерный дом? Цифровая тайнопись вообще дешифровке не поддаётся. Возможно, это позиции строительного генплана, а дробные номера придуманы, чтоб враги не догадались. Задачка достойная ума Шерлока Холмса. 

   А вот четвёртый пункт документа ещё раз подтверждает, что люди жили в домах и до составления разрешительных актов приёмочной комиссии. Не сами же временные плитки  от постоянных печей отпочковались.

   Но гресовцы не вникали в тонкости приёмки и выдачи разрешений и продолжали строить, жить в недостроенном, достраивать и поселятся на законных основаниях уже с пропиской «посёлок ГРЭС».

   В расположении первых домов не прослеживалось современной, чёткой градостроительной мысли – бараки стояли полукругом. Скорее такое расположение зданий присуще древним городам. Возможно, что и нумерация домов вначале была обозначена на бумаге, а строить начали не по порядку, а по удобству возведения того или иного барака.

   К 1954 году официально насчитывалось, по меньшей мере, 18 бараков, или, как их стеснительно называли, «домов временного типа». Пора было, и улицы какие-то придумывать. Мудрствовать гресовцы не стали – кто в домике живёт, тех и улица. Пусть радуются.

   Однако тут есть одна правовая особенность. Это мы для красивости загнули, будто гресовцы самодумкой взяли да и назвали себе улицу. Давать названия улицам – святая обязанность местных Советов депутатов, а никакого Совета на Гресе не было, и непонятное образование «жилая площадка ГРЭС» о тносилось вначале к Крутовскому сельскому совету, затем к Михайловскому. Так что имена улицам даны, видимо, решением Исполкома Дорогобужского районного совета по предложению сельсовета. А сами гресовцы могли себе называть улицы как угодно: хоть Строителей, хоть Сожителей, хоть Первомайская, хоть Первоапостольная. До принятия решения юридической силы это не имело.   Вероятнее всего, названия улиц на Гресе появились в 1954 году. Но может и позднее. Первое имеющееся у автора упоминание об этом относится уже к 1956 году.

   Чтобы придать «домам временного типа» хоть какой-то действительно домовой вид, и для противопожарной безопасности, стены оштукатурили изнутри и снаружи. В бараке было два входа устроенных по длинным сторонам, оборудованных деревянной верандой с крыльцом. Наибольшее количество жилых комнат, которое могло быть в бараках – 18. Но всегда их было меньше: часть помещений использовали под общие кухни, умывальники,  какие-то комнаты укрупняли, объединяя в одну.

   В бараке №6 входы проковыряли ещё и с торцов строения. Вообще этот барак был красен не только углами. Он являлся чем-то вроде местночтимого пупа гресовской земли. Изначально в нём находились магазин, почта и сберкасса, столовая, она же клуб и кинозал. А вечером перед бараком – танцы под гармошку прямо на заторенной ногами земле. Центр цивилизации!

   Изначальное отопление в бараках – печное. По воспоминаниям Александра Ивановича Луценко в коридоре барака стояли две большие железные печки общего отопления. Может, были и кирпичные общие печи, но их топки всегда выводили в коридор. Видимо такая система отопления гресовцев не устраивала, и потому старались каждый как мог приладить в комнатках печурки личного пользования, дымоходы которых подсоединяли к основным печам.

Народ-то в основном деревенский, печное дело ведомо.

   На этих печках и валенки сушили и нехитрую снедь разогревали. Топливо – дрова. Благо, плотничьих обрезков, березового прутья да мелколесья под рукой – пруд пруди. На первое время хватит. Ходить недалече и разрешения на рубку ни у кого спрашивать не надо. Позже, когда на стройке появился уголь, могли и углём подтапливать. Разрешение тоже не спрашивали.

   В 1954 году построили временную котельную. В бараки протянули трубы, в комнатах установили обычные чугунные батареи. «Паровое провели!» – довольно говорили гресовцы. С проведением «парового» печи отопления постепенно убрали.

   Для приготовления пищи на общей кухне была кирпичная плита с несколькими топками и конфорками из чугунных колец, которые укладывались одно на одно. Таким образом, убирая или добавляя кольца, можно было регулировать площадь охвата пламенем посуды в зависимости от её размера. Посуда для готовки, наверняка, привычная деревенская – чугунки да сковородки. Ну, может, у кого и кастрюльки были.

   Потом в гресовском обиходе появились керосинки и керогазы, как более скорые на приготовление пищи. Приборы отличаются друг от друга тем, что в керосинке горит непосредственно топливо на фитиле, а в керогазе – паровоздушная смесь, получаемая в смесителе. Керосинка медленней, но экономичней. Чтобы хоть немного избавить жилища от всепроникающего керосинового амбре, аппараты выставляли в коридор на тумбочки, ящики, табуретки. Но это не очень помогало, аромат проникал во все закоулки, в одежду, пропитывал весь быт гресовца. Жителя барака всегда можно было определить по запаху с легкими керосиновыми нотками.

   Под стать суровому внешнему облику было  и внутреннее убранство бараков. На вопрос о мебели мой собеседник Александр Иванович Луценко с удивлённой усмешкой переспросил: «Какая мебель? Мебели не было. Койки деревянные делали сами. К стенке в углу прибивалось два бруска, на них клался дощатый щит, под противоположный угол щита  ставился чурбачок. Вот и кровать. Мешки набьешь соломой или сеном – матрац. На нём и спали. Царское ложе!

   Столы, стулья и табуретки тоже делали сами, кто как умел. В Егорьеве в магазине покупал фанерные ящики из-под спичек.  Из них делал и тумбочки, и даже шифоньеры. Бывало и покупатели находились на мои мебельные произведения».

   Автор в молодые годы тоже удостоился чести посидеть за столом и на табурете созданными руками первопроходцев. Простые функциональные вещи, сделанные ножовкой топором и рубанком без каких-либо столярных премудростей. Попозже, когда гресовцы обжились, стало появляться кое-что  фабричной выделки: круглые столы, шифоньеры с зеркалами, этажерки и, королева обстановки и гордость владельца – железная панцирная кровать с никелированными спинками. Но это преимущественно у гресовцев семейных, решивших здесь укорениться, рожать детей, жить и радоваться. Дополняли семейный уют домотканые половички и занавесочки на окнах.

   Сооружая свои первохижины, гресовцы не просто тупо возводили стены, а с прицелом на будущее, ладили внутри бараков электропроводку, выключатели, патроны, розетки. Это сейчас света нет, а скоро его девать будет некуда. Целая ГРЭС под боком вырастет! В каждом хлеву люстру хрустальную повесим.

  Но невтерпёж им было дожидаться, пока тая станция в рост пойдёт. Даёшь лампочку Харалампия в каждый барак прямо сейчас! – решили они, и по-быстрому собрали свою гресовскую грэс. Недалеко от места, где ныне умирает ДК Котельщик, построили соразмерный сарай, в котором на фундаменте водрузили дизель-генератор. Вкопали столбы и по ним к баракам протянули провода. И ток таки медленно потёк по ним. По словам Александра Ивановича Луценко случилось это важное событие в 1954 году. Заведовал объектом  Федор Потапович Героев – первый гресовский (не путать с грэсовскими) энергетик.

   Свет подавался до 11-12 часов вечера (экономили топливо). По выходным, по праздникам – ладно уж, так и быть: до двух-трёх ночи.

   Первоисточник гресовского электричества недолго поработал, а потом взял да и сгорел. Что было причиной тому, как он сгорел: в электрическом смысле или в огне пожара – мы не знаем. Но знаем, что ему на смену, но уже на промплощадку ГРЭС, притащили устройство более серьезное – энергопоезд мощностью в 1 МВт. И видимо посёлок запитали от него по временной схеме.

   В профессиональной среде сборка такой схемы называется – «кинуть соплю». Этот знаменитый термин мы приводим только потому, что Грес посёлок энергетиков, и всё что с энергетикой связано нам мило и приятно, даже если и не очень благозвучно в произношении. Так до пуска станции Грес «висел на сопле».

 

  Водоснабжение Греса до постройки первой артезианской скважины и оборудования водопровода для автора вопрос открытый. Наиболее вероятно оно было водовозное, а живительную влагу могли брать из  егорьевских колодцев или привозить машиной из Дорогобужа. Кто не особо брезгливый мог и снежку растопить и из ближайшего ручейка ведёрко наполнить.

   Не лучше дело обстояло и на стройплощадке ГРЭС. С технической водой заботы не было – под боком Днепр, хоть корытом чёрпай, а вот с питьевой – беда. Поэтому, не бросая основное строительство, кинулись бурить артезианские скважины. Первые проковыряли метрах в ста к югу от места, где сейчас расположен участок нестандартного оборудования Котельного завода. Впихнули в них артезианские турбинные насосы, и получился так называемый «первый подъем». Здание первого гресовского «колодезя» до сих пор сохранилось.

   Здесь, думается уместно дать некоторые пояснения, дабы наше дальнейшее изложение было понятно читателю неискушенному в вопросах водоснабжения.

   В чём отличие артезианской скважины от колодца?

   Колодец собирает грунтовые воды, находящиеся на относительно небольшой глубине и потому подверженные различным загрязнениям, в том числе и органическим.

   Артезианская скважина сооружение более глубокое и выводит на поверхность подземные воды. Водоносные горизонты обычно находятся между водоупорными слоями и потому надежно защищены от поверхностного загрязнения. В отличие от грунтовых вод они имеют отдаленную область питания – порой за десятки и даже сотни километров. Артезианская вода всегда находится под высоким давлением и при вскрытии скважины бывает, что и сама прёт наружу.

   Качество гресовской артезианской воды оказалось настолько высоким, что не потребовалось никакой её дополнительной обработки. И по сей день, мы пьем чистую как слеза комсомолки воду заволжско-лебедянского горизонта прямо из-под крана. Так что артезианскую скважину пробуравить это вам не в деревне колодезь на три штыка выкопать.

   Итак, дырку-то в земле проковыряли, водичку нашли, надыть теперь её на Грес подать в лучшем виде. Не бочкой же на бычке колхозном. Поэтому от первого подъема до посёлка соорудили водопровод, и построили самое высокое сооружение на Гресе – водонапорную башню. Сейчас это строение утратило свои изначальные функции и служит как опора для антенн сотовой связи как своеобразная достопримечательность, а раньше от неё зависело умрут гресовцы от жажды или бодрые и напитые постиранные и умытые будут твердо шагать в новую жизнь.  

 

 

Водонапо́рная башня — сооружение в системе водоснабжения для регулирования напора и расхода воды в водопроводной сети, создания её запаса и выравнивания графика работы насосных станций.

Водонапорная башня состоит из бака (резервуара) для воды, обычно цилиндрической формы, и опорной конструкции (ствола). Регулирующая роль водонапорной башни заключается в том, что в часы уменьшения водопотребления избыток воды, подаваемой насосной станцией, накапливается в водонапорной башне и расходуется из неё в часы увеличенного водопотребления. Водонапорные башни оборудуют трубами для подачи и отвода воды, переливными устройствами для предотвращения переполнения бака, а также системой замера уровня воды.

Объём резервуара, как и высота опоры, определяется согласно результатам расчётов водораспределительной сети. Для предохранения запаса воды от загрязнения и замерзания резервуар башни окружен специальной защитой. Поступление воды в башню осуществляется при помощи насосов.

 

Водоразборная колонка – приспособление для подачи воды из системы централизованного водоснабжения.  Состоит из клапана, эжектора, водоподъёмной трубы и колонны с установленным на ней рычагом. Применяется в населённых пунктах с дефицитом воды, при отсутствии домовых водопроводных вводов. Свои функции на 100 % выполняет при необходимости ограниченного водоразбора. Устанавливается в колодце на водопроводной сети. Недостатки колонок:

ограничение нижнего предела давления в водопроводной сети (неудовлетворительная работа на низком давлении с обязательным замерзанием в зимнее время);

наличие нижнего фланца для присоединения клапана (при неудовлетворительной установке прокладки при монтаже или обслуживании и наличии грунтовых поверхностных вод в колодце неизбежно попадание этих вод в тару ( вёдра, фляги) потребителя через эжектор, предназначенный для предотвращения накопления воды в колонне и её замерзания).

Когда потребитель нажимает на рычаг сверху вниз, он создаёт усилие, которое давит на эжектор колонки, оборудованный клапаном. Нижняя часть эжектора опускается, давая свободу напору воды. Колонка оборудована сеткой для фильтрации воды от мусора. Через эжектор вода поднимается по стояку к потребителю. Когда наполнены ёмкости потребителя, тот отпускает рычаг, который поднимается в первоначальное положение под воздействием пружины. Чтобы исключить замерзание воды в трубе в зимнее время года, в средней части эжектора имеется окно, через которое вода уходит обратно в трубу, где дожидается следующего потребителя.

К водонапорной башне протянули трубы, а во дворах бараков смонтировали водоразборные колонки.

Но если судить по датам постройки других гресовских объектов, (прачечная, пекарня, баня, котельная) то всё делалось довольно быстро и вместе и как минимум к 54 году трубопроводное водоснабжение было худо-бедно устроено.

Качество воды оказалось очень высоким. Вода не требовала никакой дополнительной обработки.

Колонки на улице водоразборные. Описать. Фото колонки. В бараки воду завели позже

Водонапорная башня. Принцип в двух словах

Такая схема водоснабжения через водонапорную башню просуществовала до устройства егорьевских скважин и насосной второго подъема которую сделал ЗАУ.

Скважины каптируют подземные воды преимущественно заволжско-лебедянского водоносного горизонта. Качество воды соответствует требованиям СанПиН  и, не подвергаясь очистке, поступает непосредственно в сеть.

Это к 1957 году относится. Водоснабжение Водопровод асбоцементные трубы временные. Ещё не работает водонапорная башня. Вода с перебоями. Временные водоразборные колонки на постоянные не заменяют. Водоснабжение питьевое сначала шло от ГРЭС из артезианской скважины на территории. Так называемая – насосная второго подъема. Воды в бараках не было. Колонки на улице. Это потом провели воду и в бараки. В том числе и горячую.

   Озаботились гресовцы и о санитарном обустройстве посёлка. Мы ж ребята с Гресу! Нам за баню бегать нету интересу.

   Уборные находилась рядом с бараками на улице. Дощатое строение, поделённое на три отделения: стандартные «Мэ» и «Жо», а в середине сарая – кладовочка, в которой хранились инструменты уборщицы и запас хлорки. В каждом отделении по шесть или восемь «сидячих» мест, то есть просто проковырянных в досках небольшого возвышения соразмерных отверстий. На стенах – написанные местными остряками обращения, призывающие гресовцев к соблюдению санитарных правил и норм: «Друзья! На пол срать нельзя! Для того и плотники трудились, чтобы над дыркой срать садились». Ну и другие надписи...

    Рядом находилась помойка – деревянный ящик размером примерно три на два метра с приямком для стока жижи. Жижу с помоек и из уборных откачивали специальной ассенизационной машиной именуемой в народе «говновозкой». Такие же помойки потом построили и во дворах капитальных домов. Летом это было царство мух и головная боль санэпидемстанции.

Куда это всё отвозилось, куда сливалось – автору неизвестно. Скорее всего, в ближайшие низины в болота. Естественным образом без очистки в Вычевку. Там были какие-то запруды типа отстойников, а далее – в Днепр.

   Гресовцы поступили мудро. Не надеясь на лапотный Дорогобуж, они всё необходимое стали строить у себя. С 1952 по 1954 были построены и оборудованы прачечная, пекарня, баня, детские ясли, ЖКО, столовая, котельная.

   1954 Построены: пекарня, прачечная, ЖКО, баня, детсад на Школьной, котельная и школа. ФОТО. Временная котельная (возле гаражей) на ул. Строителей. Потом переделали в спортзал. Несколько раз меняло предназначение здание. Сейчас на момент написания – шиномонтаж.

 

Контора ГРЭС – жили люди, потом контора ГРЭС, Сафоновского  Дорожно-строительного управления №3, потом музыкалка в этом бараке.

 

Вот такая она была улица Строителей Посёлок ГРЭС

 

   Кстати, в районной газете имя гресовской «первоулицы» как только оно появилось вертели, как хотели: то Строителей, то Строительная. Но для красивости писали: «Зимой 1952 года на кургане появился первый дом», не обращая внимания на то, что в данном случае, курган – суть могила, но, наверное, слово газетчикам очень нравилось. И метались они с этими «Хролаповскими курганами» как дурак с мешком махорки. Так же в газетных статьях и первые дома на кургане метались из зимы в весну и лето в лето По другим сведениям «первый дом на кургане» появился летом 1952 года. По третьей – весной 1952 г. Такое расхождение в датах, как и в номерах «первых домов на кургане» возможно потому, что бараки строили и на так называемой промплощадке самой ГРЭС. Поначалу, как служебные здания, а потом в них и люди жили. Автору известно, по меньшей мере, одно такое строение. Находилось оно недалеко от места, где через некоторое время построили здание участка нестандартного оборудования котельного завода.

Вот и автора сего опыта тоже в шестой барак из капусты бережно принесли. И бедовал он первые полгода своей жизни на 18 квадратных аршинах вместе с папой, мамой, бабушкой и старшим братом. Вот это плотность населения! Меньше двух квадратных метров на душу! Как на кладбище.  

   В 1956 году на Гресе уже построено 36 домов на 4-х улицах: Строителей, Школьная, Первомайская, Дорогобужская. Дома по Дорогобужской – вопрос.

    А уж и подоспело времечко «законом крестить» нарождённого. Как-никак четыре улицы. А и пятая – Советская на подходе. Пора было по советским святцам и официальное имечко какое-то давать.

 

По материалам Юрия Синькова.

Опубликовано В. Степаненко.